– Откуда у вас такие сведения, собственно?!

– В одной деревне жили раньше… Да что ты мне голову морочишь, ты ведь сама все отлично знаешь! Иначе бы ты не убила Захаркина с Клешковым! И не охотилась за мной! Только меня там не было, поняла?! Ни в лесу, ни на дороге! Ты ошиблась, я к смерти Лиды отношения не имею!

– Где-где вас не было?.. – прошептала я, чувствуя, что мне становится дурно. Что бы ни имел в виду этот человек, за его словами рисовалась громада зла. Зла, которое обрушилось на мою маму.

– Эй, ты что, в обморок собралась хлопнуться? Глянь, побелела вся. Давай я тебе что-нибудь налью. Воды? Водки? Может, сок какой-нибудь? Да ты сядь поудобнее, – засуетился он, – вот так… – Мужчина затащил меня поглубже на диван, поскольку я сидела на самом краешке. – Не надо в обморок падать, я ничего плохого не хочу, просто разобраться нужно. Потому что ты ошибаешься на мой счет.

– Воды принесите, – прошептала я. – А лучше чаю.

– Тут чай сделать можно, но надо доставать все причиндалы из коробок… Ладно, в дом схожу. Сиди смирно тут. Я тебя запру.

Мой похититель направился к двери.

– Вас как зовут? – тихо спросила я/

Он обернулся.

– Так ты ведь знаешь! Кончай целку из себя корчить! – заорал он.

Глаза у него округлились, как у совы, губы сжались. И с этим жутковатым выражением лица он смотрел на меня еще несколько секунд. Я уже и не знала, чего дальше ожидать.

Однако лицо его вдруг разгладилось.

– Пока я чай буду делать, ты настройся правильно, Агата, – совершенно спокойно произнес он. – Или мы разберемся и все уладим мирно, или мне придется надрать тебе задницу… Должен ведь я защитить себя, как считаешь? – неприятно хмыкнул он.

– От чего?

– От кого, дорогуша. От тебя. Ты хочешь меня убить. И мне твоя затея совсем не нравится. Или ты ее оставишь и поймешь, что ошибалась. Или…

Он сделал паузу.

– Ну? – подогнала я его.

– Или я сам убью тебя.

С этими словами он вышел в дверь, которая бесшумно закрылась за ним.

Серега, как договорились, приступил к проверке семейных связей. Он решил времени не терять и не искать, как могли бы познакомиться жены в прошлом, а пойти наиболее коротким путем: установить, знакомы ли они в настоящем. А именно: проверить их телефонные разговоры. Разрешение он уже получил, списки звонков сотовые операторы обещали прислать завтра. И тогда его парни засядут за скрупулезное изучение входящих и исходящих звонков обеих дам.

Алексей тоже решил времени не терять и немедленно навестить обе семьи, не дожидаясь результатов проверки Громова. Начал он со вдовы Захаркина: его похоронили две недели назад, и есть шанс, что вдова уже не так убивается. Если вообще убивалась, конечно.

Он ожидал увидеть знакомое клише: хорошенькую, глупенькую и продажную мордашку. Знакомое не только по фильмам – сыщицкий опыт детектива был достаточно богат, на такие личики он насмотрелся в реальной жизни. И знал, что за ними скрываются слабенькие мозги, неспособные ни на хорошее дело, ни на плохое. И в подобном случае гипотезу сговора можно было бы с легкостью отмести.

Однако не повезло. Вдова Захаркина оказалась не крашеной блондинкой с силиконовыми губами, а рыжеватой брюнеткой с неприветливыми, резкими чертами лица и блестящими, будто отлакированными темными глазами. Детектива это расстроило. За зеркальным блеском глаз мог скрываться хитрый, расчетливый ум. Посему придется Сереге над гипотезой преступного сговора жен все же потрудиться.

Кис же пришел ко вдове с другой целью: подкопать курган прошлого. Там должны быть захоронены сокровища ценной информации, которая – как знать! – могла бы дать сыщику подсказку, где искать киллера. А что искать его надо в прошлом, вытекало из факта отсутствия связей между двумя погибшими в настоящем. За исключением версии сговора семей, конечно. Но Алексей, хоть сам и подал эту идею, в нее почти не верил. Осуществить двойное убийство было бы несложно при наличии профессионального киллера. А вот найти его как раз непросто. И еще труднее было до этой схемы додуматься. Разве только среди жен (или взрослых детей) имеются любители детективов, вычитавшие ее в каком-то романе…

– Вы любите детективы? – спросил он Евгению Ивановну, вдову Захаркина.

– Не особо. Предпочитаю мелодрамы.

«Мелодрамы» – это кино или сериалы. Значит, вдова книг не читает. Впрочем, такой ход со сговором жен вполне мог быть в каком-то фильме. Но Евгения Захаркина не любит детективы.

– А какое отношение это имеет к делу? – поинтересовалась она сухо.

– Человек, увлекающийся детективами, обычно обладает достаточно логическим мышлением.

– И что?

– Собрался развернуть перед вами логическую цепочку моих размышлений, в результате которых я решил посмотреть ваши семейные фотоальбомы.

Алексей нарочно выразился столь витиевато: хотел увидеть, схватит ли мысль хозяйка дома.

– Не нужно мне ничего объяснять, – раздраженно произнесла она. – Можете свои размышления с цепочками оставить при себе. Ищете убийцу – вот и ищите. А фотографии у нас все оцифрованы. Хотя и в альбомах старых есть. Вам какие?

Алексей предпочел рассматривать альбомы. Ведь в них находятся оригиналы, тогда как в оцифрованную коллекцию некоторые снимки могли и не попасть.

Хозяйка кликнула горничную, спросила, где хранятся альбомы. Оказалось, на верхнем этаже, в бильярдной. Отлично! Там детективу мешать никто не станет.

Альбомы были старыми. Об этом свидетельствовали не только потертости, но и дизайн каких-то давних советских годов: тяжеленные фолианты, обтянутые синим бархатом. От родителей еще, видимо, Захаркину достались. И точно, в двух первых разместились фотографии старших поколений. Алексей рассмотрел их тоже, хоть и бегло. Простые крестьянские лица бабушек и дедушек резко контрастировали с поколением помоложе – то есть с родителями Захаркина. Увы, в лицах потомков не прибавилось ни интеллекта, ни просветленности – хуже того, и простота исчезла, будто затертая ластиком. В результате получился портрет вполне типичного уголовника – отца Захаркина. Мать его была невыразительной. То есть ее довольно миловидное личико не выражало ничего. Совсем. На собственной свадьбе, в каких-то компаниях, Люба (как гласили подписи к снимкам) смотрела в объектив одинаково равнодушно. Ни проблеска мысли, ни эмоции. Пожалуй, бандиту именно такая супруга и нужна была. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что некоторые эмоции все-таки озаряли ее лицо на снимках с новорожденным сыном, Захаркиным-младшим…

Третий альбом заполнял явно Семен Захаркин сам, еще в юности – по традиции, привитой родителями, надо полагать. Однако заполнял он его не усердно и вскоре это занятие забросил: фотографии иссякли в начале нулевых годов.

Подписи под снимками были скупы. Захаркин отмечал только годы, изредка приписывал что-то вроде «Днюха у Витька». «Витек», надо думать, это Виктор Клешков. Но даже эта скудная информация была ценной – ведь убийцу следует искать в совместном прошлом обеих жертв.

Детектив целый час неспешно перелистывал плотные страницы, всматриваясь в лица, запечатленные на глянцевой фотобумаге, и переснимал их на свой телефон. В итоге у него сформировался список людей, наиболее часто появлявшихся на снимках вместе. Кроме Захаркина и Клешкова в компанию входили еще четверо. Судя по дачным развлечениям, жили они достаточно близко друг от друга. Вместе ходили на рыбалку, в клуб, жарили шашлыки, отмечали какие-то даты…

В этом доме не осталось никого, кто мог бы дать пояснения к снимкам. Вдова молода, прислуга тоже. Взрослые дети уже не жили с родителями, но и они вряд ли были в курсе юных забав своего отца. Если только…

Алексей подошел к стене бильярдной и принялся рассматривать умело сделанный коллаж из семейных фотографий разных лет. Все лица казались такими славными и счастливыми… Даже сам Захаркин выглядел не уголовником, а милым добрым папочкой… Мог ли кто-то из его взрослых детей задумать двойное убийство?